Иван ГОРБУНОВ

• Послевоенная Германия навсегда осталась в памяти А.Е. Платонова.

Фотоколлаж автора

Моросил дождь. Черные тучи, как отголоски войны, пробегали с огромной скоростью над головой Андрея. Пронизывающий сибирский ветер трепал его волосы, обжигал лицо и руки, будто хотел остановить паренька. А он бежал. Бежал наперекор дождю и ветру в поле, чтобы собрать уцелевшие ржаные колоски.

– Мне тогда девять лет было, – с горечью в глазах вспоминает то страшное время Андрей Егорович Платонов. – Эти колоски я желобил, молол, потом кашку с мамой и сестрой варили.

Отчима Григория Малюгина, как и многих аромашевцев, забрали на фронт прямо с призывного пункта, организованного в школе. Андрей остался единственным мужчиной в доме. Он свято помнил наказ защищать и беречь мать.

– В 46-ом году вернулся отчим, сладкого в его рассказах было мало... На протяжении всей войны он воевал на линии фронта.

Андрей Егорович опустил глаза, вспоминая те рассказы, и через некоторое время продолжил свою историю:

– В ноябре 1951-го в Тюмени мне выдали шинель и повезли в товарном вагоне в Германию в танковый батальон. Попал по распределению. Там, брат ты мой, не спрашивали, куда хочешь, а куда надо – туда и отправляли. Часть находилась в военном городке Ошац недалеко от города Риза на Эльбе. Жили мы в бывших германских казармах по 2-3 человека в комнате. Условия там очень хорошие были. Питание хорошее. Дедовщины не было тогда, строгость такая была, чтоб ударить, как сейчас избивают, тогда не было этого.

Неожиданный поворот судьбы: нести службу Родине Андрею выпало на земле бывших захватчиков на легендарном танке Т-34! Когда речь зашла о танках, у Андрея Егоровича просияли глаза. Он сразу же помолодел душой. Расположившись поудобнее на стуле, бывший танкист с гордостью начал рассказывать обо всех достоинствах советского танка, который стал символом Великой Победы. От танков беседа перешла к оставшимся в памяти на всю жизнь учениям на танкострелковых тренажерах.

– Мы по движущимся мишеням через оптику наводили, холостыми снарядами стреляли. Первый раз ручонки трясутся, пока думаешь: "Как же это – навёл и неправильно". Ногти-то посшибал люком танка, – глядя на руки, вспоминает мой собеседник. – Надо было в башню за несколько секунд заскочить. Здорово гоняли. Всё только по секундам! Уже после на полигон выезжали небольшими группами по 5-10 танков. На пересечённой местности стреляли по движущимся макетам танков из фанеры. Меня после нескольких учений поставили командиром боевого орудия.

На втором году службы Андрей стал завскладом в танкоремонтной базе. Часто приходилось возить двигатели в город Дрезден на танкоремонтный завод, который заняли советские механики. После войны город был разбит на нет – одни руины. Восстанавливать что-либо, кроме железнодорожного вокзала, было бессмысленно, и немцы строили новый город.

Ещё и десяти лет не прошло, как закончилась война. Русским и немцам приходилось выстраивать новые отношения.

– Местное население относилась к нам очень хорошо, – вспоминает Андрей Егорович, – но нас первое время в город в увольнение не отпускали – не разрешалась связь с немецким населением. Только в 53-ем году разрешили ходить в увольнение, и то набирали группу и отпускали только с сержантом. В городе применялись к разговору местному. Я по-немецки не разговаривал, но понимал, о чём шла речь. Немцы очень культурный народ. После войны они относились к нам как к победителям, уже потом – как к их охранникам.

В апреле 1952 года в Германии повысили цены на общественный транспорт, одежду, обувь, хлебопродукты, мясо и сахар. Тогда это вызвало волну возмущения у местного населения. А когда после смерти Сталина Правительство ГДР повысило нормы выработки для рабочих до 30%, начались массовые забастовки. Самые многочисленные протесты состоялись в городах Дрезден, Гёрлиц, Ниски и Риза.

– 17 июня прозвали "День Икс", – вспоминая события, рассказывает Андрей Егорович. – Мы 8 суток в танках жили. Выезжали на защиту населения. Стрельба запрещалась. Лишь к концу июня демонстранты успокоились, и стали спокойно жить дальше.

Прошли три года службы на чужой стороне. Оставляли Андрея на сверхсрочную службу в части, но Родина тянет! Тяжело служить далеко от дома.

– Мне даже сейчас часто сны снятся, будто я служу в Германии. Вот такая вот служба, три годика отдал я на защиту нашей Родины! Часто вспоминаю…

Попрощавшись, я отправился на работу, а Андрей Егорович всё перебирал фотографии поры своей молодости, поры службы в послевоенной Германии.