По архивному УД № 2099:

"Красноцветов Михаил Григорьевич в 1937 году проживал в Тюмени. Вместе с ним проживали: жена Мария 55 лет; сыновья Владимир 17 лет, Вадим 14 лет, Ростислав 24 года, Григорий 29 лет; дочери Ирина 27 лет и Татьяна 21 год. Служил священником. Арестован 04.07.37 г. органами НКВД".

Наверное, нет ничего ценнее свидетельств очевидцев событий тяжелейшего времени российской истории, из которых и складывается хроника трагической судьбы священника Красноцветова и всей его семьи.

Мы хотим познакомить вас, уважаемые читатели, с воспоминаниями жены репрессированного священника Марии Николаевны и его внука Павла Григорьевича Красноцветова.

Из рассказа протоиерея, магистра богословия, настоятеля Казанского кафедрального собора в Санкт-Петербурге с 1996 по 2019 годы Павла Красноцветова, родившегося в Аромашево 10 января 1932 года: "Дед происходил из старинной династии священников. Его отец и отец его отца служили в калужских церквях. Но Михаил Красноцветов по окончании духовной семинарии поступил на юридический факультет Московского университета. Человек он был взглядов, как тогда считалось, передовых, схожих, может быть, с теми, каких придерживался когда-то тоже поповский сынок Николай Добролюбов. Дед принимал участие в студенческих волнениях, был арестован и содержался под стражей. Благодаря заступничеству высокопоставленного родственника был из-под стражи освобождён и даже получил возможность продолжать учиться в университете, каковой и закончил в 1906 году. Cлужил судьёй в судебной камере на Таганке. Женился на Марии Николаевне Давыдовой, происходившей из старинного дворянского рода и имевшей консерваторское образование. Дворянская кровь текла и в жилах деда. Его мать – моя прабабушка – была из фамилии Радищевых. Автор "Путешествия из Петербурга в Москву" часть назначенной ему Екатериной ссылки отбывал в Калуге и пустил здесь в начале XIX века свои корни. Спокойное течение московской жизни прервала революция. Дед лишился работы: продавали и меняли на продукты всё, что было ценного в доме, но жить становилось всё трудней и трудней. Существовала и постоянная угроза ареста: с "бывшими" тогда не церемонились. К тому же религиозно настроенную бабушку пугали царящие в Москве нравы. Ей казалось, что началось пришествие Антихриста: подумать только, люди под девизом "Долой стыд" разъезжали в трамваях голыми... Бабушка и уговорила деда переехать с детьми куда-нибудь подальше в Сибирь, где, как она считала, люди ещё, быть может, живут по Божьим законам".

(Из публикации еженедельника "Дело")

В 1920 году Красноцветовы в поисках спокойной жизни отправились в Сибирь. Из воспоминаний Марии Николаевны Красноцветовой, опубликованных в документальной книге "За всё благодарите": "Ужасные годы революции и Гражданской войны – семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый. Мы решили ехать в Сибирь, где слышно было – люди ещё не умирают от голода, где ещё ели чистый хлеб, без примесей. Муж получил должность народного судьи в одном из селений.

Ужасная дорога в товарном вагоне продолжалась полтора месяца. Вспоминать страшно! И сейчас тоской сжимается сердце: у нас ведь было пять человек детей. Самому старшему Грише одиннадцать лет, последнему Володе только годик. Кто поможет, кто даст силы всё перенести? "Боже, умилосердись, спаси нас, не дай погибнуть!". Дорогой меняли свои пожитки на хлеб, ехали медленно – то и дело останавливались на десять-двенадцать часов. Устали, намучились, впереди полная, грозная неизвестность. Ужасные слухи о ревизии хлеба и скота... Мы едем, может быть, опять голодать, теперь уже в чужом месте, где нет ни единой знакомой души, не говорю любящей. Сердце замирало от страха, от тяжёлых предчувствий.

Наконец-то кончился путь в вагоне. До места назначения оставалось ещё 60 вёрст на лошадях. Наняли примитивные экипажи, которые представляли из себя поставленные на дровни большие плетёные корзины. Сибирский народ почему-то прозвал их "пистерюхами". Уселись в эти корзины и покатили... куда?"

Красноцветов с семьёй приезжает в село Кротово Ишимского округа. Из воспоминаний Марии Николаевны Красноцветовой: "Муж пошёл смотреть свою "камеру" [контору] и пришёл в ужас от царившего там разгрома. Бумаги "дел" изорваны на цигарки проходившими по этой местности войсками – то Колчака, то красных, то каких-то авантюристов, восстановить что-либо не было никакой возможности. Муж писал в Москву, но никакого ответа не получил... Продовольствия нам никто не давал, пришлось менять все на свой скарб".

В 1921 году началось Западно-Сибирское крестьянское восстание, которое охватило и село Кротово. Мария Николаевна так рассказывала об этом периоде их жизни: "…началось настоящее междоусобие – приехали красные "усмирители", кровь полилась рекой. Жили всё время под страхом смерти от рук не одних, так других... Однажды входит к нам в дом предводитель повстанцев, некто Шевченко, и прямо обращается к мужу: "А вы, товарищ, что же? Коли за нас, так пойдём с нами воевать". Господи, какой ужас охватил мою душу! Что буду делать одна с пятью малышами без всяких средств к существованию в глухой деревне Сибири?.. Вот когда взмолилась душа моя, всё существо моё в едином порыве возопило к Богу о помощи! И с решимостью отчаяния я выступила. Детишки все около меня, последний – на руках... "Товарищ Шевченко, – говорю. – Муж мой для вас совершенно бесполезный человек, он плохо видит... Да и что же я буду делать одна с детьми?.. Пожалейте детей" – "А это всё ваши дети?" – "Да, наши". Сама молюсь, молюсь, прошу защиты у Господа Единого, кто только может защитить и спасти. Смотрю, он вычёркивает фамилию мужа из списка, встаёт и уходит".

Жизнь в Кротово была трудной. Жалованье Михаилу Григорьевичу не платили, а через какое-то время должность его совсем упразднили. После долгих мытарств Красноцветовы решили, что главе семейства надо встать на путь служения Богу. Михаил Красноцветов едет в Тобольск к архиерею, домой возвращается уже в сане священника. Воспоминания Марии Николаевны Красноцветовой из книги "За всё благодарите": "Муж пришёл к архиерею, который встретил его и обласкал как сына. Спустя некоторое время владыка посвятил его вначале во диакона, а потом через неделю и во священника. Надарил ему книги и уговаривал остаться в Тобольске, но муж не захотел, он просил место где-нибудь в глуши, где бы можно было укрыть семью от смут и тревог. Так хотелось отдохнуть нам от всего пережитого. И не знали мы, что испытания ещё только начинались. Назначение мой батюшка получил в глухую, отдалённую деревню Малая Скаредная. Опять пришлось сниматься с места и ехать".

В Малоскаредной семья жила своим хозяйством и на пожертвования прихожан. Через какое-то время Красноцветовых выгнали из священнического дома. Отцу Михаилу пришлось перебраться в церковную сторожку, а Марии Николаевне с детьми ютиться в маленькой избе. В 1923 году Красноцветова переводят служить в село Аромашево. Детям священника запрещено было учиться. Они работали в поле, огороде, со скотом, разводили пчёл. Мария Николаевна пряла шерсть. Мария Красноцветова вспоминала: "Учиться нашим детям запретили совсем. Болело сердце, жаль было бесконечно. Такие все способные, одарённые. У Рости все признавали прямо выдающиеся способности... Но что делать? И опять одно испытанное средство... молиться. Молиться... да устроит всё Господь. Да и чему научат, какое дадут направление школы, отрицающие всё святое, всё, чем живёт человек, не превратившийся в скота, в зверя? Все прекрасное оплёвано, высмеяно..."

В марте 1927 года отца Михаила арестовали по обвинению "в агитации в направлении помощи международной буржуазии". Через месяц отец Михаил под подписку о невыезде был выпущен на свободу.

Церковь в Аромашево закрыли, а отца Михаила раскулачили с конфискацией имущества. В марте 1931 года Красноцветова вновь арестовывают по обвинению в контрреволюционной агитации и приговаривают к заключению в Вишерском лагере сроком на пять лет. В 1932 году была арестована и Мария Николаевна. Освобождена в 1933 году. Во время её пребывания в тюрьме детей Красноцветовых выгнали из дома на улицу. Из воспоминаний Марии Красноцветовой: "Таня рассказала, что дома у нас давно уже нет. Домом назывался сарай, куда из жалости пустили детей сердобольные соседи. Но тогда это как-то не беспокоило, тем более, что было лето, тепло. Не всё ли равно, где жить? Лишь бы скорей, скорей увидеть моих ненаглядных деток. Полились рассказы о непрерывных бедствиях. Хлеба не было. Ростю угнали неизвестно куда. Единственной опорой оставалась Таня. Ей приходилось добывать питание, толочь зерно конопляное или льняное, собирать в лесу землянику, смешивать с толчёным зерном и печь лепёшки. Этим и питались... О, Боже мой! Где же жить будем? Ведь невозможно ночевать в сарае?!"

***

"Как-то вызывают меня в сельсовет, и председатель говорит: ‘‘Уезжайте отсюда, пока ещё есть на вас рубахи, а то и последнее сдерём’’. – ‘‘Но куда же?

У нас не на что ехать, денег нет и ехать некуда!’’ – ‘‘А уж это ваше дело, только здесь жить мы вам не дадим’’. Вскоре пришли к нам с описью имущества и тут же сделали продажу. Осталось у нас очень мало, но и это малое пришлось продать самим, чтобы иметь хоть что- нибудь, на что можно выехать. О, какое же ужасное было время! Никто не приходил на помощь! Пожалел нас местный житель – китаец Василий, и мы переехали к нему..."

Отец Михаил был освобождён в апреле 1935 года. До 29 марта 1936 года отбывал срок ссылки. Затем проживал с семьёй в Тюмени, где он служил псаломщиком во Всехсвятской кладбищенской церкви. 5 июля 1937 года был арестован вновь. Красноцветову было предъявлено обвинению в антисоветской пропаганде. Виновным в предъявленном обвинении себя не признал. Расстрелян 12 октября 1937 года. Точных данных о месте захоронения нет.

Выписка из протокола № 31 заседания тройки УНКВД Омской области от 10 октября 1937 года: "Дело № 4447 Тюменского Горотдела НКВД по обвинению Красноцветова Михаила Григорьевича, 1885 года рождения, служителя религиозного культа (священник), в 1931 г. – коллегией ОГПУ осуждён по ст. 58-10 к 5 годам к/лагерей, наказание отбыл. Обвиняется в том, что являясь членом к/р организации церковников, проводил вербовку новых членов. Принимал активное участие в к/р сборищах. Проводил к/р агитацию, направленную на дискредитацию партии и правительства. Виновным себя не признал, но изобличается показаниями и свидетелей и обвиняемых.

Постановил: Красноцветова Михаила Григорьевича РАССТРЕЛЯТЬ".

В феврале 1957 года отец Михаил был реабилитирован Тюменским областным судом по 1937 году репрессий, а в сентябре 1989-го – прокуратурой области по 1931 году репрессий.