Познали лишения, холод и голод...

Анаприюк Анастасия Иосифовна (Козлова) родилась в деревне Ольгино в 1921 году. Из её воспоминаний: "Всё помню. Коллективизацию, как моих родителей раскулачили за свой труд. Бабушка и дедушка по линии отца добровольно перебрались в Сибирь из Гродненской области ещё в XIX веке и привезли с собой пятилетнего сынишку Иосифа. Вырос он уже настоящим сибиряком и присмотрел себе невесту Евдокию в Вагайском районе. В дружной и крепкой семье один за другим на свет появились 11 детей, но последовавшие вслед за революцией голод, болезни и прочие лишения унесли жизни 6 из них. Сестра, которая была старше на год, умерла в 1936-м на семнадцатом году жизни.

Раскулачили нас ещё до образования колхозов, а потом, когда их начали организовывать, то отец вступил туда одним из первых. Проработал до осени, а после уборочной начали "чистку" колхоза и всех раскулаченных оттуда выгнали. Зерна не дали, и мы начали голодать. Тятя сходит на ток, принесёт мешок мякины, а мама всё это сушила на печке, в ступе толкла и лепёшки стряпала. После того, как папу из колхоза исключили, на него наложили план посева.

Деревня Ольгино тогда большая была, в одном краю колхоз организовали, а в другом жили единолично. Папа нанял лошадей, вспахал полоску нашу, а семян – ни овса, ни пшеницы – найти не смог, посеял гречку и просо. Мужик он был мастеровой, соорудил боронку трёхугольную, чтобы легче было таскать, сам в корень вставал, а мы с братом в пристёжке ходили. Мне тогда 11 лет исполнилось, брат был чуть постарше. Хорошо помню дружные всходы, а осот, который начал появляться, мы руками пропололи. Но радовались недолго: сильный иней за одну ночь уничтожил все наши труды. Посевы вымерзли, а план по хлебосдаче остался, зерна взять было негде, и отца посадили на 4 года за саботаж. Освободился, вернулся и снова в колхоз работать пошёл. Я там же трудилась, мне шёл 16-й год. Помню тот момент, когда папа мне сказал: "Пожалей себя, доченька, успеешь ещё наработаешься". Словно чувствовал, что скоро мы без него останемся. В 1937 году его расстреляли под Ишимом, а старшему брату знающие люди посоветовали, чтоб куда-нибудь уехал из деревни, иначе судьбы отца не миновать. Убежал он тогда аж на Алдан, на золотых приисках работал..."

Несмотря на то, что Анастасия Иосифовна дочь репрессированного, её всё же выделило местное руководство, наверное, за то, что трудилась она не разгибая спины. В 1940 году направили на курсы комбайнёров, где она обучилась на трактористку. Весной пахала, сеяла, осенью убирала на комбайне.

В 1960 году все обвинения с отца были сняты, и он был реабилитирован. И в мирное время Анастасия Иосифовна до самой пенсии посвятила себя работе. Вместе с мужем они вырастили троих детей. Сейчас женщина живёт у дочери Екатерины.

Суровый край встретил недружелюбно

Долгие годы учительницей начальных классов в Новопет-ровской средней школе работала Клара Ивановна Штарнова, сейчас она уже находится на заслуженном отдыхе, девичья фамилия её Бехтольт. Мы решили выяснить, как её семья оказалась в Сибири.

Екатерина Яковлевна Бехтольт (мать Клары Ивановны) вспоминает об этих событиях: "…До войны мы с мужем проживали в городе Горьком Саратовской области, работали на заводе.

Когда вышел указ, нам дали 1 час на сборы. Что можно собрать за это время? Что было ценное, то и взяли, да ещё кое-что из вещей. Погрузили нас в "телячьи вагоны", и ехали мы до Голышманово. А потом отправили в деревню Воробьёвку (сейчас её уже нет), что недалеко от села Слободчики.

У нас с мужем было четверо детей. Один ребёнок, самый младший, умер от голода, второй сын ослеп, Клара родилась уже в Сибири в 1942 году. Условия жизни оказались невыносимыми. Какие были ценные вещи, мы обменивали на продукты. Поселили нас на конном дворе, там, где хранились хомуты, упряжь, в соседних загонах стояли лошади. Большая часть населения к нам относилась плохо. Те люди, которые жили в бедности, нас поддерживали. В марте 1942 года мужа забрали в трудармию, больше я его не видела".

Судьба этих людей была трагична, они оказались за тысячи километров от своих родных мест, в краю с суровым климатом. Плохое знание русского языка, недружелюбные соседи отягощали их жизнь.

Клара Ивановна Штарнова (Бехтольт) рассказала: "Я родилась в августе 1942 года, отца уже забрали в трудармию, он так и не узнал, что у него родилась дочь. Мама долго не говорила на русском языке, затем научилась, но с акцентом. Она работала на ферме, труд не оплачивался, только в конце года давали зерно. В то время так получали все колхозники. Из хозяйства у нас была только корова.

Когда настало время идти в первый класс, надеть было нечего. Помню, как меня возили братья на санках, а я – в шерстяных носках: обуви не было. Сколько себя помню, я всё время была голодной.

После конного двора наша семья жила в землянке, там всё время было холодно. Я постоянно простывала и болела дифтерией, корью, два раза была на грани смерти, с детства плохо вижу. В школе меня часто обзывали, я даже дралась с обидчиками, но были и подруги, друзья, которые меня поддерживали и помогали".

Клара Ивановна ещё с детства мечтала стать учительницей, но когда она окончила школу, её не отпустили из колхоза, пока не отработала 2 года дояркой. Свою мечту женщина осуществила: окончила Тобольское педагогическое училище и стала учителем начальных классов. За добросовестный труд имела награды, в том числе "Отличник народного просвещения".

Семья Штарновых пыталась найти следы отца Иоанесса Адамовича Бехтольта, но безрезультатно. Делали запросы в Новосибирск, Москву, но приходили ответы, что он в списках не значится. Хотя семье приносили весть люди о том, что отец погиб на лесоповале в Новосибирской области. Иоанесс Адамович простыл, непосильный труд подорвал его здоровье, и он умер, был захоронен в братской могиле вместе с другими рабочими. Но официальных документов, подтверждающих смерть отца и сведений о месте его захоронения у семьи нет.

Положение трудармейцев было тяжёлым. Да и положение спецпереселенцев, о чём свидетельствует Постановление СНК № 95 от 8 января 1945 года, было нелёгким, несправедливым. Эти люди, оказавшись в нашем крае, были ограничены в правах, не могли отлучаться за районы расселения, о каждом шаге, об изменении в составе семьи они должны были докладывать в комендатуру НКВД.

Екатерина Яковлевна Бехтольт умерла в 2006 году.