Гостей в доме встретила энергичная и подвижная женщина.

– Мы Елену Андреевну приехали поздравлять, – объяснила цель своего визита Ирина Владимировна.

– Так это она и есть, – ответил за хозяйку Ренат Альбертович.

Приняв поздравления, не утратившая чувства юмора и юношеского задора виновница торжества рассказала о своём жизненном пути, удивив памятью и знанием истории своих предков:

– Родилась я 8 июля 1929 года здесь, в Новопетрово. Через два дня меня окрестили и выписали свидетельство о рождении десятым числом. Семья у нас была большая: пять сестёр и три брата, я самая меньшая. Папу нашего звали Андреем Фёдоровичем, а маму – Марией Тимофеевной Сычёвы. Крестьяне-землеробы, пахали, сеяли, жали, молотили, но при колхозах жили бедно, а ведь до колхозов-то единолично хозяйствовали, – вкрадчивым голосом и многозначительно произносит последнюю фразу рассказчица, подняв вверх указательный палец как восклицательный знак.

– Ещё до колхозов в деревне была организована коммуна, так вот туда отец отвёл двух лошадей и двух коров, овец, свиней и птицу, себе оставил лошадь и корову. Ну, а в 32-м году наша семья попала под раскулачивание. А какие мы были кулаки? В 1906 году папа парнем пришёл в Сибирь и устроился работником к местному богатому мужику. Помогал ему дом строить, хозяйство поднимать. Из Вагайского района перевезли двухэтажный дом. Было у того старика две дочери, вот одна из них и стала моей матерью, а бывший работник оказался у хозяина в зятьях. Трудолюбивые были и на ноги быстро встали. Вторая дочь тоже вышла замуж, большой дом разделили, сняв с него второй этаж, в нём я и родилась, вот он, до сих пор рядом стоит. Ну, забрали моего отца, куда увезли, никто не знал. Нас из колхоза выгнали. Старшие братья и сёстры разбежались кто по родственникам, кто в наём работать. Осталось нас четверо маленьких, мне шёл четвёртый год, так что сам момент раскулачки я не помню, забыла и отца тогдашнего, каким он был. Из дома всё забрали, под крылышко вымели. Мать взяла троих старших ребятишек и ушла в деревню Дубровку на заработки, а я осталась в доме с новыми хозяевами. Жила на полатях, а оттуда тоже все тряпочки вынесли. Перину и ту Егор Решетников забрал, учителем работал. Отец у нас охотником был, с того времени оставалась волчья шкура, как на неё никто не позарился, не знаю, вот на ней я и спала. Удивительно, но папа через несколько лет вернулся, этот момент я уже хорошо помню. Привезли его на лошади и сгрузили возле ворот. Ходить он не мог и в дом ползком заползал. Подлечили его и приняли в колхоз. Сначала разнорабочим, потом сторожем поставили, а он был грамотный, на счётах хорошо считать умел и его назначили кладовщиком. Недолго он им проработал и в 39 году его, раскулаченного-то, ставят председателем колхоза, и трудился он им по сорок третий год, пока не пришёл в деревню первый раненый солдат. Вот только тогда он с себя петлю эту снял, ему ведь уже годов-то много было, почти семьдесят.., – продолжает интересный рассказ собеседница.

Плавно текут воспоминания юбилярши. Она без затруднений называет имена, даты, события. Над некоторыми из них смеётся, что-то произносит с тяжёлым вздохом, но ни одного слова не прозвучало со злостью или обидой. Не менее интересно складывалась и послевоенная судьба моей героини, которой настойчивость и целеустремлённость помогли вполне легально вырваться из деревни.

– В войну в колхозе из мужиков было всего четыре старика, все остальные – бабы и ребятишки. Мальчишки на быках пахали, а плуги тяжёлые, так их, бывало, и сообща разворачивали. Мы боронили на коровах. На фронт у меня ушли два брата, третий работал на железной дороге, и на нём была бронь. Один из братьев воевал танкистом, до сих пор служит, так и не знаем, где погиб, числится пропавшим без вести. А второй начал Великую Отечественную под Сталинградом, прошёл всю войну, был ранен и Победу встретил в Будапеште и, прослужив семь лет, вернулся домой. А я получила "высшее" образование, – с хитринкой в глазах сообщает юбилярша. – До войны, как раз в сорок первом году, окончила пять классов в нашей местной школе. В сорок пятом пошла в шестой, потом и в седьмой класс, шибко грамотной считалась по тем временам, училась и в колхозе работала. В войну соседкам письма читала и ответы писала, слёзы, горе и радость через меня проходили. В 1951 году к нам пришло объявление из Ишима о наборе на курсы счетоводов. Я отправила туда свои данные и мне пришёл вызов. Когда подала заявление об уходе из колхоза, шум поднялся – не отпускают. Мне нужен был паспорт, а его не дают. Какие я только пороги не обивала – бесполезно. В райисполкоме прямо сказали, что моё место в колхозе. Вышла я от них, поплакала и решила зайти к первому секретарю райкома партии, рассказала свою историю, и он мне на открытке-вызове написал: "На учёбу не задерживать!". Получила паспорт, а в нём в графе "занимаемая должность" написали колхозница...

В тот год 22-летняя девушка не только впервые увидела железную дорогу и поезд, но ещё и прокатилась на нём. Группа счетоводов в Ишиме не набралась. Больше месяца Елена с подругой жили на случайные заработки, разгружая вагоны с картошкой, капустой, углём и цементом. В то время её старшая сестра работала медицинской сестрой в областной больнице, и уже, имея на руках паспорт и глотнув свободного воздуха, Елена Андреевна поехала к ней. Но на работу из-за "приговора" в паспорте никуда не брали.

– Я эту Тюмень вдоль и поперёк исходила. Она тогда была маленькой, грязной. Где сейчас улица Мельникайте – пустырь стоял. А я в город нарядная поехала, на мне сапоги были сшиты из старых голяшек. Месяца через три кое-как устроилась лоточницей. Тогда мне и трудовую книжку выписали. Месяца через четыре, когда по сравнению с колхозом у меня появились большие деньги, я купила себе первое зимнее пальто за пятьсот рублей (цена указана до реформы 1961 года – Авт.). Потом всё-таки сбылась моя мечта: я поступила на вечерние курсы счетоводов. Пришлось сменить работу – перешла в больницу санитаркой. Днём трудилась, а вечером, до часа ночи, училась. И так три года. В больнице за хорошую работу получила благодарность с занесением в трудовую книгу.

Время шло, и с дипломом счетовода я приехала домой в отпуск. А тут организовался отдел рабочего снабжения от Юргинского леспромхоза, вот туда меня и "сосватали" работать по специальности, и снова стала деревенской. Семь участков было, помню их, пешком каждый месяц все обходила ревизию делать: Кик, Ергеня, Весёлое, Сталинск... Всё время в дороге. Через год, в 1955 году, вышла замуж за бывшего одноклассника, дочь и сына родили с ним. Больше сорока лет прожили, но нет его в живых уже 23 года…

Очень приятно общаться с таким позитивным человеком, как Елена Андреевна. У неё прекрасное состояние души, которое заряжает энергией всех вокруг. В её воспоминаниях о детских годах сохранилась часовня, стоявшая посреди деревни. И то, как на самый её верх влез одноногий мужчина, привязал к кресту верёвку и вырвали оттуда крест, когда её ломали. А до этого вокруг часовни женщины с детьми водили хороводы и пели песни, а мужчины играли в лапту.

– Елена Андреевна до сих пор в нашем селе является активисткой. По её инициативе у нас установлен поклонный крест, она участвует в выставках декоративно-прикладного искусства и районных конкурсах народного творчества. В прошлом году стала победителем конкурса по благоустройству и озеленению придомовой территории. У неё прекрасный цветник, за которым ухаживает сама, – говорит о землячке Ренат Альбертович.

На прощание юбилярша дала совет, какой образ жизни нужно вести, чтобы жить долго:

– Работать не лениться, петь, плясать, веселиться и уметь любить. В движении – жизнь, думать надо только о хорошем, планировать завтрашний день, и тогда он обязательно наступит…