В 2018 году Аромашевскому району исполняется 95 лет, за это время его история тесно переплелась с историей страны. Значимым эпизодом в жизни района является нахождение на его территории сотен детей, эвакуированных из блокадного Ленинграда в Сибирь.

Одну группу ребят из города на Неве сопровождала их педагог К.И. Яковлева. Во время эвакуации до возвращения на родину Ксения Ивановна была воспитательницей интерната No 111 в селе Малиновка. Её внук Дмитрий Борзов прислал в редакцию нашей газеты воспоминания бабушки о прожитых годах на аромашевской земле. Отрывками из этой рукописи мы поделимся с вами, наши читатели.

Символично, что в этом месяце исполнилось 75 лет начала прорыва блокады. Ровно через год (27 января 1944 года) произошло полное снятие блокады Ленинграда.

____________________________

С ЧЕГО ВСЁ ЭТО НАЧИНАЛОСЬ

"22 июня. Было прекрасное солнечное утро июня 1941 года. Ещё накануне, в субботу, мы собрали свой скромный багаж, чтобы отправиться на дачу в Тайцы. Ещё месяц назад я свезла туда гамак, керосинку, постель. И вот в этот день муж, я и маленький трёхлетний Эдик должны были уехать в Тайцы совсем.

Самые светлые сны, самые радужные надежды и планы на предстоящий отдых, заполняли наши предшествующие дни и ночи, и, казалось, ничто не могло это нарушить. Дом, где мы жили, стоял на Исаакиевской площади, в переулке Антоненко. Комната была маленькая, окна выходили во двор (а он был узкий, глухой) и никакие шумы и звуки с улицы обычно до нас не доходили. Верхние окна пятиэтажных домов, окружавших наш двор, заселены голубями, мирными птицами. Они настолько обжились здесь, что нередко залетали и в раскрытые окна. И вот на этот раз мы проснулись от их весёлой воркотни.

Сборы были недолги. Мы вышли на улицу, она была по-весеннему радостна. Но что это? Почему-то говорят уличные репродукторы. Прислушались. И вдруг, окрик мальчика Саши Крамич – нашего соседа по квартире: "А вы куда? Война ведь началась. Вы что? Разве по радио не слышите?" Остановились. Прислушались. Война! Да-да, война.... Возникла тревога, поползли недобрые мысли, сразу, как будто всё оборвалось. "Война! Да-да, война!" – повторяли вслух проходящие мимо нас незнакомые люди. Не верилось. Но это был факт...

Чёрной бедой упало на всех слово "война". Везде было горе. В каждой семье – разлуки, слёзы, тревога. Я со своей судьбой была лишь только песчинкой в общем потоке больших мрачных событий..."

Сергей СТЕПАНЮК: По точным датам, записанным в воспоминаниях, можно предположить, что с этого момента Ксения Ивановна начала вести свой дневник, посвящённый военному времени. Несколько следующих глав в нём пронизано эмоцией растерянности от произошедшего, о первых организационных собраниях, сборах в эвакуацию, разлуке с мужем и сыном Эдиком, проводах из Ленинграда, о первых месяцах жизни в эвакуации в Ярославской области в селе Коробцово, встрече и воссоединении с сыном и сестрой, Еленой Ивановной, и мучительном переезде в большом холодном "пульмановском" вагоне в Сибирь. Возвращаемся к воспоминаниям Ксении Ивановны.

СТАНЦИЯ ГОЛЫШМАНОВО

"Конец пути! О нет, наш путь отсюда ещё дальше, за сто километров от станции, вглубь тайги, в деревню Малиновка. На лицах улыбки: "Уж не та ли эта Малиновка, где свадьба была?"

Ну а пока, медленно, ранним утром 6 декабря 1941 года эшелон подвозит нас к станции. В серой морозной мгле трудно различить лица встречающих. Но протягиваются десятки рук, чтобы принять самых маленьких. На перроне очень много людей. Кто это? Домохозяйки, комсомольцы, учителя – все пришли встречать детей Ленинграда. Ведут в школу. Маленьких несут на руках. Школа совсем близко от станции. Здесь мы должны пробыть два-три дня, а потом нас уже повезут в Малиновку. Всех умывают тёплой водой и ведут тут же в столовую. И вот, только лишь на четвёртый день нашей жизни в Голышманово, из Малиновки пришло сразу десять подвод! Теперь уж увезут всех сразу. Скорей бы уже добраться! Сани, лошади, возчики – всё в белом инее. Ведь ехали за нами в такую стужу. Опять суета, погрузка, волнение. В больнице остаётся Елена Ивановна, и с ней трое детей. Всё погрузили, всё взяли. И примерно в четыре часа дня мы тронулись в этот далёкий путь. Первая остановка должна быть только через 60 километров в селе Аромашево. Тяжёлый путь. Но дети укрыты очень тепло. Малиновцы прислали тёплые вещи – платки, шубы, валенки... Ехали мы туда с лёгким сердцем. Какое-то шестое чувство подсказывало, что Малиновка приютит нас и согреет на все четыре года войны.

Так вот ты какая, Сибирь! Ни одной деревни в пути, а если и показались, то через 20-25 километров. Холодная, снежная ты, но и красивая! Какая-то царственная тишина, заснеженная дремучая тайга. Ведь спустя некоторое время я полюбила всё же тебя всей душой. ‘‘"Изюминку" и "огонёк" в тебе нашла, и, уезжая, назвала родной, где мирно жизнь моя прошла’’. Едем очень долго. Вот и вечер, наступает и звёздная ночь, и только рано утром, часов в пять, мы приехали в село Аромашево. Это районный центр! Отстоит от железной дороги за 60 километров. А нам ещё ехать отсюда 40 километров! Село это очень большое с добротными хорошими домами, есть отличная больница, кинотеатр. Здесь уже разместился один интернат, где директором – Рима Фи..ровна (?) Ехали в одном эшелоне. И мы им немного позавидовали, когда только он успел приехать! "Счастливчики, – говорили ребята, – они будут жить в районе, а мы-то в тайге". Здесь роно, райздрав, исполком. В будущем мы ещё не раз встретимся с этим селом, с учреждениями, где меня будет поражать чистота и порядок, где каждый порог сверкал чистотой, где выскобленные стены создавали неповторимый уют скромных помещений, и чувствовался такой особый хозяйский глаз... Но всё это будет потом.

А пока вытаскиваем из саней детей, заставляем побегать, подвигаться и везём в помещение клуба погреться и покормить. Здесь уже поджидал нас огромный горячий самовар и горячий завтрак. Здесь и деловая обстановка: у Клавдии Ильиничны много дел в роно, в исполкоме. Она получает на всех работников приказы (в том числе и на Елену Ивановну, воспитательницу интерната No 232). Получаем посуду, дополнительную одежду, серые куртки для всех – словом, дел у неё тут хватает, и только часов в восемь вечера после полного отдыха в клубе, мы трогаемся дальше. Аромашевцы тепло провожают нас. Опять едем вечер и ночь. Впереди Малиновка!

МАЛИНОВКА – СЕЛО ТАЁЖНОЕ

Как всё это было для нас ново! Как интересно и несравнимо ни с чем. Под скрип полозьев крепко спят, свернувшись калачиком, ребята, а я – вся во власти этой удивительной новизны. "Ну как там?", "Не замёрзли ещё?!" – ободряюще покрикивали всё время возчики, весело бегущие вместе с санями. "Сейчас спать ещё нельзя, скоро ночь... на месте чудеса будем смотреть", – продолжали они шутками и весельем, похлопывая в ладоши, оживлять утомительный путь. На исходе был уже второй день нашего пути из Голышманово. Луна осветила уснувший лес, стало совсем как в сказке. Ребята уже не спят, им не до сна – они прислушиваются к голосам и чутко ловят все лесные шорохи. А в лесу тихо. Так тихо, что слышно, как падает снег. "В Малиновке у нас не то, что у Вас в Ленинграде, у нас ведь тут кругом тайга дремучая... А в тайге и зайцы есть, и медведи, да и другого зверья хватает", – продолжали неугомонные возчики. "Да вот ещё и "беженцев" много, из других лесов прибежали, оттуда, где война...". "А волки есть у вас?" – последовал вопрос Юры Кубичек. "Волки? Конечно, есть. Так те и вовсе по улице ходят", – прозвучало в ответ. После таких разговоров ребятам было совсем уже не до сна. "Да, Малиновка наша – село таёжное", – заканчивает возчик и замолкает, закуривая озябшими руками махорку.

Сани задевают кусты и деревья. Дорога узкая, и с них сыплется обильный снег. Лошади наши заметно устали, и едем мы уже совсем медленно. Дорогу не раз перебегают зайцы. А вот выходит на дорогу огромный лось, за ним другой, третий. Между деревьев причудливо замелькали их рога, и при лунном свете это выглядело совсем сказочно. Они преградили дорогу и сразу в санях удивление, возня, смех, всё смешалось воедино. Тем временем в воздухе потянуло дымком, и послышался отдалённый лай собак. "Ну вот, скоро и Малиновка", – кнутом подогнал лошадей и уже совсем весело сказал наш возчик. Малиновка была близко. Хотя и глаза слипались от усталости, и разламывалась голова, но и на сердце было легко, и какое-то шестое чувство подсказывало, что в Малиновке на долгих четыре года нас ждёт тепло и радушие сибиряков.

На рассвете тайга, как бы нехотя, расступилась, и перед нами была длинная, длинная улица. Тайга далеко от неё не уходила, а как верный друг, оставалась рядом. В окнах домов светились тускло огоньки – жители не спали, но улица была безлюдна. И лишь по мере нашего продвижения по улице стали появляться люди. Все они бежали к саням и кричали: "Сюда, сюда подвозите!". А кругом так сильно лаяли собаки, как бы стараясь передать друг другу необычную новость – приезд ленинградцев. Из труб лёгкой струйкой поднимался дымок, и в воздухе приятно пахло теплом и хлебом. Луна на предутреннем небе светила неярко, придавая всему неясные очертания. Это была Малиновка.

ВСТРЕЧА

"Сюда, сюда", – громко прозвучал мужской голос. Нас подвозят к двухэтажному бревенчатому дому с затейливыми узорами на окнах. Сразу нас окружают незаметно подошедшие малиновцы. Среди них много ребят. Удивлённо и с интересом рассматривают нас. "Смотри-ка! Ленинградские приехали!" – радостно говорят друг другу и каждый старается помочь. Кто-то протягивает горячие лепёшки, ребята в больших отцовских шапках, хитровато улыбаются, показывая свои белые крепкие зубы. Глаз из-под шапок не видно. "Добро пожаловать! Входите, пожалуйста, располагайтесь... Здесь была начальная школа, ну а теперь будет ваш дом", – говорит встретивший нас председатель сельсовета товарищ Дюрягин... Кончились наши дорожные трудности. Теперь, за дело! А председатель улыбается, разговорчив, всё показывает: "А вот ещё один дом для вас... А вот школа". Но по усталому его лицу мы догадываемся, что очень нелегко ему досталась эта встреча ста человек ленинградских детей..."

Продолжение следует.